«Мне хочется держаться за свою семью, за ребенка»
5 и 6 июля на сцене Театра кукол покажут спектакль «Камень глупости» — совместный проект Республиканского театра белорусской драматургии и Международного театрального фестиваля им. А. П. Чехова. Режиссером постановки является Дмитрий Зимин, а композитором — лидер группы «4 Позиции Бруно» Александр Ситников. Мы поговорили с Димой о литературной основе спектакля — пьесе Константина Стешика, современном белорусском театре, способах противостояния боли и бессилии театра что-то в этом мире изменить.
– Для начала, как ты попал в этот международный проект, результатом которого стал спектакль?
– Меня пригласила команда Чеховского фестиваля. Условие было такое – русский режиссер ставит спектакль по белорусской пьесе с белорусским художником. Я очень люблю белорусскую драматургию, у меня много любимых авторов, один из них – Стешик. Когда-то давно я делал по его пьесе «Кратковременно» в «Галерке», сам играл в «Летели качели» на Театральной платформе Ельцин Центра. Сейчас в Театре драмы идет мой «Мороз». Я решил выбрать пьесу Кости. У нас схожи мировоззрения, мне очень нравятся его тексты: и темы, которые его волнуют, и речь, лаконичная, немножко корявая, с множественными повторами и паузами.
– Большинство своих работ ты делаешь вместе со своей командой – драматургом, художником, артистами. «Камень глупости» ты ставил не просто с незнакомой командой, но и на чужой сцене, на белорусской земле. С какими трудностями пришлось столкнуться, какие открытия для себя ты сделал в процессе работы?
– Трудности были, главным образом, бытовые, семейные. У меня только родился ребенок, ему было 3 месяца, когда мне нужно было уехать в Минск. Сложно было расставаться. Был страх перед знакомством с художником: Алена Игруша такая именитая! Но она повлияла на меня особенно, общение с ней стало самым главным для меня открытием и в человеческом, и в творческом смыслах. Алена – человек не дизайнерского склада ума, а скорее философ, поэтому больше разговоров было о том, в каком мире мы живем (вообще и в этом спектакле), чем в какой цвет покрасить стены. Артисты тоже очень крутые – сейчас это сложно назвать открытием: мы часто встречаемся, поддерживаем связь. Наверное, нас так сблизило время, в которое мы встретились: 22 февраля прошлого года мы в последний раз прочитали пьесу «Камень глупости» на русском языке, 23-го – на белорусском. Репетировать было трудно, почти три недели до самого выхода на сцену мы из 3 часов репетиции 2 – 2,5 часа разговаривали о том, что нас волновало. Очень круто, что я попал именно в этот театр, именно с этими актерами, именно с этими людьми прожил это больное время.
– Как внутренне устроен театр, в котором ты работал?
– Меня поразило, насколько артисты РТБД (Республиканского театра белорусской драматургии. – Прим. Ред.) неуспокоенные. Для них театр остался важным инструментом высказывания. Меня удивило абсолютное единение внутри коллектива. Директор – чистый хозяйственник, с такой любовью и заботой относится к коллективу! Ко всем, от бутафора до артиста – у них абсолютная горизонталь отношений. Несмотря на жесткую цензуру, она отстаивает каждого артиста, каждый спектакль.
– Сколько длился процесс создания «Камня глупости»?
– В первый раз я приехал на неделю в августе 2022-го. Посмотрел спектакли театра, увидел актеров, встретился с ними, утвердил состав. 22 февраля приехал и к Дню театра – 27 марта – мы выпустили спектакль. Получается, месяц и неделя. Пьеса-то небольшая. Моей давней мечтой было поработать с Сашей Ситниковым, местным, на мой взгляд, культовым композитором, лидером группы «4 Позиции Бруно». Я обратился к нему в феврале, и он согласился написать для спектакля музыку. Происходило это дистанционно: я записывал видео с репетиций и отправлял ему в Екатеринбург, мы созванивались, обсуждали.
– Я знаю, что спектакль идет на белорусском языке с субтитрами. Это тоже было условием участия в проекте?
– Это не было жестким условием. Но у них (в Республиканском театре белорусской драматургии. – Прим. Ред.) все спектакли идут на родной мове (для Белоруссии это редкость). Для ребят, они – молодые, 30 лет и младше, очень важно – сохранять язык, играть на нем. Костя (Стешик. – Прим. Ред.) пишет на русском языке, на белорусский язык «Камень глупости» перевела Маша Пушкина, и сделала она это очень бережно.
– Константин Стешик видел спектакль? Он узнал свою пьесу?
– Да, он был на премьере. Пьеса текстоцентрична и кинематографична, ремарки очень дотошные, даже душные. Она немного обкрадывает режиссера, потому что в ней всё написано. Ее очень просто испортить, если что-то додумывать. Написано «розовая рюмка» – и что с этим делать?
Я надеюсь, Костя искренне говорил, что ему понравился спектакль, что он увидел то, что хотел увидеть. Он очень закрыт, он еще намного интровертнее, чем я. Поэтому сказать, как он на самом деле оценил нашу работу, сложно.
– Что тебя в Стешике цепляет? Что он тебе как режиссеру даёт в себе проявить?
– Сложный вопрос. Я не анализировал. Мне нравятся его миры, они очень напоминают фильмы Роя Андерссона. Все его герои по-хорошему странные. Во всех его пьесах, начиная с «Кратковременно», заканчивая «Псибо», «Камень глупости», «Мороз», есть очень острая боль, которая не кричится, но проживается. Его пьесы – всегда процесс. Но если пьеса – это отголосок мира автора, то первый роман Стешика «Сердце горбуна» – его плоть, квинтэссенция его мира, который уходит от быта все дальше и дальше в сюрреалистический мир боли. И меня как любителя боли, смерти и хтони это привлекает.
Ты спросила, как меня Стешик меняет как режиссера. Когда ставишь его пьесы, не хочется ничего выдумывать, не хочется ничего «красить» жестами (обычно я это люблю делать). Я испытываю огромное доверие к его текстам.
– Для меня пьесы Стешика психодраматичны (если так можно сказать о тексте), но редко психотерапевтичны. Его герои словно бы отрабатывают в них свои боли – от потери-смерти друга, от бездействия-отсутствия отца, от бессмысленности бытия. Его истории – всегда тяжесть, всегда тотальное одиночество, в котором брезжут робкие крупицы света. Современный человек живет в ситуации, когда ему надо на что-то опереться, за что-то держаться, потому что мир распадается. За что стоит бороться и держаться сегодня, Дима?
– Я уже давно не знаю, за что, и не хочу даже уже узнавать. Могу сказать про себя. Мне хочется держаться за свою семью, за ребенка. Героя «Камня глупости» и это не удержало и не держит, он очень одинок. У меня есть семья, и пока только это имеет смысл.
– «Камень глупости» ставит, по сути, неудобный и болезненный вопрос – что делать, когда ничего поделать нельзя? Главный герой после операции «прозревает» и начинает видеть друзей и близких людьми, судорожно хватающимися за жизнь. Для него это полностью лишено смысла, потому что в его существовании нет практически ничего по-настоящему ценного, за что хотелось бы держаться
.– Для меня это еще и история о шарлатанстве. Герой пьесы Роман искал способы, как забываться от боли, потом начал разоблачать остальных. Его друзья прикрывают свои проблемы, свои боли установками на жизнь: не ешь мясо – и все будет хорошо, откажись от интернета и всех вещей – и все будет хорошо, разведись с мужем – и все будет хорошо.
Главный герой на протяжении всего спектакля раздает долги, прощается со всеми друзьями, отцом и матерью, разоблачает все их установки и в финале понимает, что у него самого нет никаких установок на жизнь, нет никаких причин за нее держаться. Он думал, что это семья – ни фига, он думал, ему поможет самоубийство, а кишка тонка. И тогда Рома понял, что ему проще вернуться к людям и никого не упрекать. Единственный крутой вывод, который он сделал, когда сказал матери: «Ни у кого нет права говорить, как надо жить». Если это помогает, то окей!
Стешик издевается, иронизирует над сюжетом картины Босха «Извлечение камня глупости». Его «Камень глупости», как мне кажется, история о том, как мы любим цепляться за обереги. Сегодня мы находимся в информационном поле, где на одну твою душевную боль найдется 150 вариантов духовных практик и советов. Но когда спокойное сытое время проходит, ты понимаешь, что все это хрень.
– И что с этим знанием делать? Прости за пошлый вопрос, но театр может помочь человеку если не найти выход, то хотя бы сформулировать проблему?
– Да ничего театр не может изменить. Два года назад мы говорили: «Да, театр – это проработка болей». А сегодня понимаем, что ничего и никого не изменить. Да, есть какая-то маленькая надежда для этого чувака из пьесы, но и она – пошлость.
Как это кощунственно ни звучит, мне не важен сегодня результат. Я горжусь нашей работой, но самым важным и ценным для меня было четыре месяца общения с людьми, с которыми я его создавал. С которыми я мог говорить, что думаю, мог делиться тем, что чувствую. И они могли поделиться со мной. Тоже бессмысленно, но гораздо более осмысленно, чем какой-то месседж или плакатное заявление – это все не работает.
– То есть мы меняемся только внутри театра? В процессе создания спектакля?
– Да, мы меняемся либо, наоборот, не даем себе измениться. Буквально спектакль ничего не изменит, локально какие-то темы – взаимоотношения с близкими, размышления о смерти – могут в зрителе откликнуться.
Спектакль "Камень глупости" пройдет 5 и 6 июля на сцене Екатеринбургского театра кукол. Начало: 19.00. Продолжительность: 1 час 20 минут.
Беседовала: Елена Азанова
Фотографировала: Татьяна Доукша
—
Источник: https://культура.екатеринбург.рф/common_content/item/theater_post/878
© Культура Екатеринбурга - афиша, новости, репортажи
– Меня пригласила команда Чеховского фестиваля. Условие было такое – русский режиссер ставит спектакль по белорусской пьесе с белорусским художником. Я очень люблю белорусскую драматургию, у меня много любимых авторов, один из них – Стешик. Когда-то давно я делал по его пьесе «Кратковременно» в «Галерке», сам играл в «Летели качели» на Театральной платформе Ельцин Центра. Сейчас в Театре драмы идет мой «Мороз». Я решил выбрать пьесу Кости. У нас схожи мировоззрения, мне очень нравятся его тексты: и темы, которые его волнуют, и речь, лаконичная, немножко корявая, с множественными повторами и паузами.
– Большинство своих работ ты делаешь вместе со своей командой – драматургом, художником, артистами. «Камень глупости» ты ставил не просто с незнакомой командой, но и на чужой сцене, на белорусской земле. С какими трудностями пришлось столкнуться, какие открытия для себя ты сделал в процессе работы?
– Трудности были, главным образом, бытовые, семейные. У меня только родился ребенок, ему было 3 месяца, когда мне нужно было уехать в Минск. Сложно было расставаться. Был страх перед знакомством с художником: Алена Игруша такая именитая! Но она повлияла на меня особенно, общение с ней стало самым главным для меня открытием и в человеческом, и в творческом смыслах. Алена – человек не дизайнерского склада ума, а скорее философ, поэтому больше разговоров было о том, в каком мире мы живем (вообще и в этом спектакле), чем в какой цвет покрасить стены. Артисты тоже очень крутые – сейчас это сложно назвать открытием: мы часто встречаемся, поддерживаем связь. Наверное, нас так сблизило время, в которое мы встретились: 22 февраля прошлого года мы в последний раз прочитали пьесу «Камень глупости» на русском языке, 23-го – на белорусском. Репетировать было трудно, почти три недели до самого выхода на сцену мы из 3 часов репетиции 2 – 2,5 часа разговаривали о том, что нас волновало. Очень круто, что я попал именно в этот театр, именно с этими актерами, именно с этими людьми прожил это больное время.
– Как внутренне устроен театр, в котором ты работал?
– Меня поразило, насколько артисты РТБД (Республиканского театра белорусской драматургии. – Прим. Ред.) неуспокоенные. Для них театр остался важным инструментом высказывания. Меня удивило абсолютное единение внутри коллектива. Директор – чистый хозяйственник, с такой любовью и заботой относится к коллективу! Ко всем, от бутафора до артиста – у них абсолютная горизонталь отношений. Несмотря на жесткую цензуру, она отстаивает каждого артиста, каждый спектакль.
– Сколько длился процесс создания «Камня глупости»?
– В первый раз я приехал на неделю в августе 2022-го. Посмотрел спектакли театра, увидел актеров, встретился с ними, утвердил состав. 22 февраля приехал и к Дню театра – 27 марта – мы выпустили спектакль. Получается, месяц и неделя. Пьеса-то небольшая. Моей давней мечтой было поработать с Сашей Ситниковым, местным, на мой взгляд, культовым композитором, лидером группы «4 Позиции Бруно». Я обратился к нему в феврале, и он согласился написать для спектакля музыку. Происходило это дистанционно: я записывал видео с репетиций и отправлял ему в Екатеринбург, мы созванивались, обсуждали.
– Я знаю, что спектакль идет на белорусском языке с субтитрами. Это тоже было условием участия в проекте?
– Это не было жестким условием. Но у них (в Республиканском театре белорусской драматургии. – Прим. Ред.) все спектакли идут на родной мове (для Белоруссии это редкость). Для ребят, они – молодые, 30 лет и младше, очень важно – сохранять язык, играть на нем. Костя (Стешик. – Прим. Ред.) пишет на русском языке, на белорусский язык «Камень глупости» перевела Маша Пушкина, и сделала она это очень бережно.
– Константин Стешик видел спектакль? Он узнал свою пьесу?
– Да, он был на премьере. Пьеса текстоцентрична и кинематографична, ремарки очень дотошные, даже душные. Она немного обкрадывает режиссера, потому что в ней всё написано. Ее очень просто испортить, если что-то додумывать. Написано «розовая рюмка» – и что с этим делать?
Я надеюсь, Костя искренне говорил, что ему понравился спектакль, что он увидел то, что хотел увидеть. Он очень закрыт, он еще намного интровертнее, чем я. Поэтому сказать, как он на самом деле оценил нашу работу, сложно.
– Что тебя в Стешике цепляет? Что он тебе как режиссеру даёт в себе проявить?
– Сложный вопрос. Я не анализировал. Мне нравятся его миры, они очень напоминают фильмы Роя Андерссона. Все его герои по-хорошему странные. Во всех его пьесах, начиная с «Кратковременно», заканчивая «Псибо», «Камень глупости», «Мороз», есть очень острая боль, которая не кричится, но проживается. Его пьесы – всегда процесс. Но если пьеса – это отголосок мира автора, то первый роман Стешика «Сердце горбуна» – его плоть, квинтэссенция его мира, который уходит от быта все дальше и дальше в сюрреалистический мир боли. И меня как любителя боли, смерти и хтони это привлекает.
Ты спросила, как меня Стешик меняет как режиссера. Когда ставишь его пьесы, не хочется ничего выдумывать, не хочется ничего «красить» жестами (обычно я это люблю делать). Я испытываю огромное доверие к его текстам.
– Для меня пьесы Стешика психодраматичны (если так можно сказать о тексте), но редко психотерапевтичны. Его герои словно бы отрабатывают в них свои боли – от потери-смерти друга, от бездействия-отсутствия отца, от бессмысленности бытия. Его истории – всегда тяжесть, всегда тотальное одиночество, в котором брезжут робкие крупицы света. Современный человек живет в ситуации, когда ему надо на что-то опереться, за что-то держаться, потому что мир распадается. За что стоит бороться и держаться сегодня, Дима?
– Я уже давно не знаю, за что, и не хочу даже уже узнавать. Могу сказать про себя. Мне хочется держаться за свою семью, за ребенка. Героя «Камня глупости» и это не удержало и не держит, он очень одинок. У меня есть семья, и пока только это имеет смысл.
– «Камень глупости» ставит, по сути, неудобный и болезненный вопрос – что делать, когда ничего поделать нельзя? Главный герой после операции «прозревает» и начинает видеть друзей и близких людьми, судорожно хватающимися за жизнь. Для него это полностью лишено смысла, потому что в его существовании нет практически ничего по-настоящему ценного, за что хотелось бы держаться
.– Для меня это еще и история о шарлатанстве. Герой пьесы Роман искал способы, как забываться от боли, потом начал разоблачать остальных. Его друзья прикрывают свои проблемы, свои боли установками на жизнь: не ешь мясо – и все будет хорошо, откажись от интернета и всех вещей – и все будет хорошо, разведись с мужем – и все будет хорошо.
Главный герой на протяжении всего спектакля раздает долги, прощается со всеми друзьями, отцом и матерью, разоблачает все их установки и в финале понимает, что у него самого нет никаких установок на жизнь, нет никаких причин за нее держаться. Он думал, что это семья – ни фига, он думал, ему поможет самоубийство, а кишка тонка. И тогда Рома понял, что ему проще вернуться к людям и никого не упрекать. Единственный крутой вывод, который он сделал, когда сказал матери: «Ни у кого нет права говорить, как надо жить». Если это помогает, то окей!
Стешик издевается, иронизирует над сюжетом картины Босха «Извлечение камня глупости». Его «Камень глупости», как мне кажется, история о том, как мы любим цепляться за обереги. Сегодня мы находимся в информационном поле, где на одну твою душевную боль найдется 150 вариантов духовных практик и советов. Но когда спокойное сытое время проходит, ты понимаешь, что все это хрень.
– И что с этим знанием делать? Прости за пошлый вопрос, но театр может помочь человеку если не найти выход, то хотя бы сформулировать проблему?
– Да ничего театр не может изменить. Два года назад мы говорили: «Да, театр – это проработка болей». А сегодня понимаем, что ничего и никого не изменить. Да, есть какая-то маленькая надежда для этого чувака из пьесы, но и она – пошлость.
Как это кощунственно ни звучит, мне не важен сегодня результат. Я горжусь нашей работой, но самым важным и ценным для меня было четыре месяца общения с людьми, с которыми я его создавал. С которыми я мог говорить, что думаю, мог делиться тем, что чувствую. И они могли поделиться со мной. Тоже бессмысленно, но гораздо более осмысленно, чем какой-то месседж или плакатное заявление – это все не работает.
– То есть мы меняемся только внутри театра? В процессе создания спектакля?
– Да, мы меняемся либо, наоборот, не даем себе измениться. Буквально спектакль ничего не изменит, локально какие-то темы – взаимоотношения с близкими, размышления о смерти – могут в зрителе откликнуться.
Спектакль "Камень глупости" пройдет 5 и 6 июля на сцене Екатеринбургского театра кукол. Начало: 19.00. Продолжительность: 1 час 20 минут.
Беседовала: Елена Азанова
Фотографировала: Татьяна Доукша
—
Источник: https://культура.екатеринбург.рф/common_content/item/theater_post/878
© Культура Екатеринбурга - афиша, новости, репортажи